Разделение полов в римском законодательстве. Принудительная норма

В римском законодательстве женщины не составляли определенный юридический класс. Закон был направлен на разрешение конфликтов, вовлекающих женщин, но он никогда не предлагал даже простейшего определения женщины как таковой, хотя при этом для многих юристов общее убеждение в женской слабости рассудка (imbecilltas mentis), легкомыслии и обычной слабохарактерности (infirmitas sexus) служило удобным объяснением женской статусной неправоспособности. С другой стороны, разделение полов являлось основополагающим принципом римской правовой системы. На первый взгляд, это может выглядеть совершенно естественным: половое воспроизводство является природным явлением, и правовые системы принимают его во внимание по умолчанию. Это несомненно верно в отношении Французского Гражданского Кодекса и других современных западных правовых систем, в которых разделение полов настолько воспринимается как само собой разумеющееся, что даже часто не формулируется: подтверждением данного утверждения может быть тот факт, что собирающимся вступить в брак согласно букве французского закона не требуется быть представителями разного пола.

Анна-Мария Каппели ОБРАЗЫ ФЕМИНИЗМА

Перевод Школьникова И.А.

У феминизма существует множество обликов, поэтому не имеет смысла пытаться найти его отправную точку 1. Мы можем исследовать его различные формы, фокусируя свое внимание временами на идеях и дискурсах, а иными временами – на социальных практиках.

В девятнадцатом веке лишь небольшое количество женщин сумели создать свою феминистскую общественную идентичности при помощи своего сочинительства и организационной деятельности. Некоторые, проповедуя дело своего собственного пола, взывали и к правам мужчин. Другие самоутвердились за счет религиозного диссидентства. Изменения в законодательстве в конечном итоге признали за ними гражданский статус. Суфражетки стремились к новой политической идентичности. Сорвав покров молчания с сексуальности, они стали выступать за новую мораль. Их борьба за доступ к работе заложила фундамент, необходимый для достижения финансовой независимости.

Женевьева Фрейс, Мишель Перро ПОРЯДКИ И СВОБОДЫ

Перевод Школьникова И. А.

Образ девятнадцатого века, как тусклого и мрачного времени, периода, строго ограничивавшего женщин, возник достаточно спонтанно. В течение именно этого века была по-новому концептуализирована жизнь женщины, от раскрытия субъекта личной истории до четко определенного, социально разработанного набора правил. Тем не менее, было бы ошибочно думать, что период с 1789 по 1914 года был исключительно временем мужского доминирования и абсолютного подчинения женщины, поскольку именно этот век (а точнее век с четвертью) стал свидетелем зарождения феминизма, символического понятия, которое отражает как важнейшие изменения в социальной структуре (например, в уровне оплаты труда, личных гражданских правах, праве женщин на образование), так и появления женщин, представлявших объединенную силу на политической арене. Таким образом, было бы лучше сказать, что девятнадцатый век был тем историческим моментом, когда изменились жизни женщин, или, говоря точнее, изменились женские жизненные перспективы: современность предоставила возможность постулировать женщину как субъект, полноценную личность, участницу политической жизни и, в конечном итоге, гражданку. Несмотря на строгие ограничения тех кодексов, которые управляли повседневной жизнью женщин, спектр возможностей стал постепенно расширяться, а впереди лежали новые смелые перспективы.

Мишель Перро Шаг вперед

«Женщина не должна выходить за пределы узкого, определенного ей круга», говорила сен-симонистка Мари-Рене Гиндорф. Она предприняла попытку выйти за пределы этого круга и совершила самоубийство, когда поняла, что ее попытка потерпела поражение.1В девятнадцатом веке европейские мужчины, отвергая потребности женщин, предприняли эффективную попытку затормозить их растущее влияние, которое вызвало возмущение в эпоху Просвещения и революций. В результате женщины не только оказались ограниченными домом и исключенными из таких сфер как литература и искусство, промышленность и предпринимательство, политика и история, но их усилия были направлены назад к вновь приобретшей ценность частной сфере, или, если точнее, к одомашненной версии социального