О.В. Шнырова

Антисуфражизм как зеркало суфражизма

(«Адам и Ева», 2005, №9)

Всякое действие рождает противодействие. Очень часто движение за радикальную реорганизацию общества, каким и был суфражизм, направленный в общем и целом на перераспределение власти между полами, порождает охранительную консервативную реакцию, направленную на сохранение status quo. Антисуфражизм был обратной стороной суфражизма и его порождением, также как фашизм был в значительной степени реакцией на усиление коммунистического влияния в Европе несколько позднее.

Наличие организованного антисуфражистского движения характерно только для англо-саксонских стран, причем в Англии оно было значительно сильнее и возникло раньше, чем в Соединенных Штатах. В тактике и методах суфражистов и антисуфражистов было много общего, как, например, то, что среди членов тех и других организаций было много социально активных, состоявшихся в профессиональной сфере женщин.

Неслучайно, как отмечает Б.Харрисон, «наиболее проницательные суфражистки приветствовали возникновение организованного антисуфражизма, так как это опровергало положение о политической индифферентности женщин»1.

Возникновение оппозиции привлекало дополнительное внимание к проблеме политических прав женщин и являлось доказательством того, что суфражизм начал представлять реальную политическую силу. Так же, как и суфражистское движение, антисуфражизм успешно объединял людей с различными политическими убеждениями, однако его социальная база была иной: суфражистки справедливо отмечали, что большинство организованных «анти» относились к аристократии и представителям высших слоев общества.

Следует различать несколько разновидностей антисуфражизма в Англии: оппозиция женскому избирательному праву в парламенте, возникшая сразу же после 1867 г., стихийные антисуфражистские настроения значительной части англичан, особенно усилившиеся с распространением милитантской тактики ЖСПС2, и антисуфражистские внепарламентские организации, появлявшиеся начиная с 1908 г.

Антисуфражистская агитация и деятельность в парламенте начались практически синхронно с первыми выступлениями сторонников избирательных прав женщин, что говорит о том, что, невзирая на попытки некоторых парламентариев и прессы представить выступление Дж.С. Милля как забавный анекдот, в политических кругах отнеслись к проблеме распространения права голоса на женщин достаточно серьезно.

После того, как стало ясно, что в парламенте сложилась фракция суфражистов, ежегодно вносивших законопроекты о предоставлении на тех или иных основаниях права парламентского голоса женщинам, произошло организационное оформление парламентской фракции антисуфражистов. В 1875 г. был организован комитет против женского избирательного права в палате общин. Его ядром была группа консерваторов (включавшая и Рэндольфа Черчилля), возглявляемая Э.П. Буври. Его доводы, а впоследствии и аргументы его многочисленных сторонников, основывались на концепции сепаратных сфер и традиционных представлениях о рыцарственности:

«счастье и интересы жены или дочери более значимы для главы семьи, чем его собственные. ...Разве не изобретение это природы, не намерение нашего Создателя, чтобы общество основывалось на семье, в которой мужчина был бы главой и управителем?»3.

Невзирая на то, что пионерами борьбы за политическое равноправие полов стали представители радикального крыла либеральной партии, в комитете присутствовали и некоторые либералы: Генри Джеймс, капитан Макси и др. Их антисуфражизм, без сомнения, подкреплялся тем обстоятельством, что лидер партии и премьер-министр в либеральном правительстве Уильям Гладстон был категорическим противником равенства полов и допуска женщин в сферу политики. Его позиция основывалась как на убеждении, что подобная мера является чрезмерной и приведет к нарушению баланса в политической системе Великобритании, так и на общепринятых представлениях о различном предназначении полов, которым руководствовались и консерваторы. Свои взгляды он убедительно изложил в письме к либералу Самуэлю Смиту, которое написал 12 апреля 1892 г. накануне слушания законопроекта Альберта Роллита, наделявшего правом голоса незамужних женщин-домовладелиц:

«Если женское избирательное право повлечет за собой представительство женщин в парламенте… то возможность быть членом палаты общин в настоящее время влечет за собой законное право занимать все государственные должности… Я думаю, невозможно отрицать, что всегда были и есть женщины, способные занимать любой государственный пост, каким бы мужским по своему характеру он ни был… Но ни в коем случае аргумент, вытекающий из исключения, не должен приводить к отмене общего правила. Неустранимые и существенные различия между мужчинами и женщинами были созданы самим Творцом»4.

Оливия Бэнкс, анализируя отношение к суфражизму в основных политических партиях во второй половине ХIХ века, отмечает, что если в консервативной партии при достаточно благожелательном отношении руководства к вопросу наделения женщин правом парламентского голоса значительная часть ее рядовых членов была настроена антисуфражистски, то у либералов наблюдалась обратная ситуация: большое количество рядовых членов партии симпатизировали суфражизму, в то время как лидеры относилось к нему резко негативно5.

Комитет ставил задачей не допустить проведения суфражистского билля в парламенте. Его члены активно агитировали парламентариев против суфражистского законопроекта Джейкоба Брайта, обсуждавшегося несколько раз в 1875-1878 гг., но в 1878 г. комитет прекратил существование: оно становится нецелесообразным с уходом из парламента Брайта, после которого позиции суфражистской фракции ослабевают.

Следующее крупное выступление антисуфражистов относится к 1889 г., когда опасения, что консервативное правительство из стремления поучить больше голосов на следующих выборах может предоставить избирательное право женщинам, инициировали антисуфражистское воззвание, опубликованное в Nineteenth Century Review. Под ним стояло 105 подписей в основном представительниц высшего класса. Несколько позднее к нему был приложен дополнительный лист с 2000 подписей. Вероятно, это воззвание в определенной степени было ответом на заявления суфражисток о том, что если среди английских женщин есть такие, которые действительно не желают права голоса, то они никак себя не проявляют.

Появление обращения породило дискуссию о предназначении женщины и ее пригодности к участию в политической жизни страны. Суфражистки собрали более 2000 подписей против этого обращения и опубликовали серию опровержений на его аргументы. Ответы лидеров суфражисток, Милисент Фосетт и Лидии Беккер также были опубликованы в Nineteenth Century Review. Как уже отмечалось, обращение оказало достаточно серьезное влияние на общественное мнение и политические круги: на него ссылался Гладстон, выступая против законопроекта Роллита, и противники избирательного права женщин в Австралии. Однако ему не удалось стать толчком для возникновения организованного антисуфражистского движения, хотя этот вопрос и обсуждался. Одной из основных причин стало то, что не нашлось ярких женщин-лидеров (роль теоретика предлагали Беатрис Поттер, но она отказалась, опасаясь, что это помешает ее исследованиям положения рабочих). Кроме того, суфражизм в конце 80-х гг. ХIХ века переживал кризис, и в создании специальных организаций для борьбы с ним не было большой необходимости.

Ситуация изменилась в начале ХХ века с появлением милитантства и усилением суфражистского движения. Вновь разворачивается дискуссия по поводу негативных последствий участия женщин в политике, инициированная письмом Франсис Лоу в Times в декабре 1906 г. Она писала, что если женщины будут допущены в политику, то та утратит свое значение, так как женщины неспособны мыслить оригинально6. Появилась идея о подаче антисуфражистской петиции, которая должна была бы убедить правительство, что большинство женщин не желают получить право парламентского голоса. 20 февраля было объявлено о создании комитета для сбора подписей под петицией (его почетным секретарем стала мисс Э.М.К. Тэйлор).

Петиция подчеркивала важность работы женщин в сфере образования, попечения о бедных и утверждала, что право голоса «скорее разрушит, чем усилит, то действительное влияние, которое они имеют в сфере своей работы на благо общества»7. Под петицией в короткий срок было собрано 37000 подписей, и она была представлена в парламент. Так же, как в конце 60-х гг. ХIХ века деятельность по сбору подписей под петицией в поддержку женского избирательного права способствовала возникновению первых суфражистских организаций, так и теперь, успех при подготовке и подаче петиции против права парламентского голоса для женщин стимулировал организационное оформление антисуфражистского движения. Возрожденный парламентский комитет «анти» также подталкивал к созданию женской антисуфражистской организации. Однако снова встал вопрос об организаторах: «женственные» противницы суфражизма не имели опыта публичной деятельности, к тому же в известной степени эта работа противоречила излюбленной теории сепаратных сфер, поэтому было трудно найти достаточно ярких личностей с опытом организационной работы и имеющих высокий социальный статус.

В конце концов удалось найти достаточное количество кандидатур в совет и уговорить леди Джерси возглавить создающуюся организацию. 21 июля 1908 г. в отеле «Вестминстер пэлэс» под председательством графини Джерси состоялся учредительный съезд Национальной женской антисуфражистской лиги (НЖАЛ). В принятом на съезде манифесте говорилось:

«Настало время выступить женщинам, не желающим предоставления женщинам парламентского избирательного права. Это вопрос, не терпящий отлагательства. До тех пор, пока сторонники суфражизма…готовятся к немедленным и эффективным действиям, страна движется к революции, как социальной, так и политической»8.

В принятом уставе Лиги формулировались ее цели:

«1) не допустить предоставления права парламентского голоса для женщин;

2) поддерживать принцип женского представительства в местных органах управления»9.

Парадокс антисуфражизма заключался в том, что «анти» выступали лишь против участия женщин в парламентских выборах, приветствуя их активную деятельность в местном самоуправлении. Такой подход с их точки зрения обеспечивал искомое разделение сфер: женщины, беря на себя управление местными, домашними делами, соответствующими их предназначению матерей и хозяек, оставляли мужчинам вопросы имперского и национального масштаба.

Были избраны руководящие органы и принят устав, согласно которому Лига должна была стать достаточно демократичной организацией:

«Лига будет управляться президентом, вице-президентом и Советом, в который будут входить представители местных отделений. Совет на своем первом собрании изберет исполнительный комитет из 18 женщин, треть которого будет обновляться ежегодно… Все местные отделения присылают делегатов на ежегодные собрания, которые будут проходить в июне»10.

Однако впоследствии в руководящих органах Лиги практически не происходило ротации, и ежегодные собрания как правило ограничивались выражением благодарности руководителям организации и голосованием за их переизбрание.

Национальная женская антисуфражистская Лига объединила более 2000 женщин (прием мужчин допускался в качестве ассоциированных членов). Штаб-квартира была учреждена в Лондоне, но Лига поставила задачу создать как можно больше отделений во всех регионах страны. Поэтому c сентября 1908 г., когда началась постоянная деятельность новой организации, шесть организаторов Лиги разъезжают по стране и помогают создавать отделения на местах. Было образовано 26 отделений и подотделений, в основном на юге и западе Англии (на севере, где были сильны позиции суфражисток, «анти» не удалось добиться больших успехов). Лига разворачивает широкую пропагандистскую деятельность: печатаются и распространяются листовки «Женщины не желают права голоса», собираются подписи под новой петицией против избирательных прав женщин, организуются антисуфражистские собрания и демонстрации. К апрелю 1909 г. количество отделений Лиги увеличилось до 82, а членство возросло с 2000 в декабре 1908 г. до 9000 в июле 1909 г. В течение 1908 г. им удалось собрать 337018 подписей под антисуфражистской петицией, больше чем суфражистам, которые на следующий год собрали только 288736 подписей в поддержу избирательных прав женщин. С декабря 1908 г. начинает ежемесячно выходить печатный орган Лиги Anti-Suffrage Review. Успешная деятельность антисуфражисток во многом была связана с рядом факторов. Для создания Лиги был выбран очень удачный момент:

«Недавние выступления ЖСПС, попытки набегов на парламент, сопровождавшиеся насилием и материальным ущербом, последующие за ним псевдогероические суды и псевдогероическое тюремное заключение, которое в любой момент может быть прервано по желанию заключенных… вызвали взрыв отвращения, волну сердитых насмешек по всей Англии и привели к повсеместному появлению желающих вступить в Лигу»11.

Идеология антисуфражистов хорошо соответствовала страхам и опасениям значительной части рядовых англичан по поводу последствий, к которым может привести вмешательство женщин в сферу публичного, усиленных раздражением по поводу «неженственного» поведения милитанток. В Лигу удалось привлечь ряд женщин, широко известных своей общественной, благотворительной, либо литературной деятельностью. В рядах Лиги оказались крупная филантропка леди Вантидж, президент Британской женской ассоциации трезвости леди Гризельда Чип, жена Остина Чемберлена, жена известного позитивиста, писательница и поэтесса миссис Фредерика Харрисон, популярные писательницы Мэри Августа Уорд и Мария Корелли. Присутствие таких высокостатусных дам повышало престиж организации в глазах общества, но, с другой стороны, дало основание суфражисткам обвинять Лигу в том, что она представляет интересы очень ограниченного круга женщин:

«Королевство антисуфражисток состоит из влиятельного и богатого меньшинства, таких, как леди, описанные в романах лорда Биконсфильда, которые свергают кабинеты и которые рассматривают требования женщин из буржуазии и рабочего класса как вторжение в их законные владения. Зачем им право голоса?»12.

Лига обладала очень неплохими материальными и организационными ресурсами. Поддержка ее деятельности крупными политиками, аристократией, известными общественными деятелями давала ей хорошие возможности для продвижения своих идей. Поскольку Лига с самого начала была организацией обеспеченных дам, то членские взносы в ней были выше, чем в суфражистских организациях: одна гинея для членов совета, пять шиллингов для действительных членов и один шиллинг для ассоциированных членов, что позволило с самого начала обеспечить материальную сторону деятельности: в отличие от суфражисток, использующих только добровольцев, «анти» нанимали мужчин из рабочего класса для пикетирования улиц с антисуфражистскими лозунгами (настоящие леди не могли себе такого позволить) и клакеров для срыва суфражистских митингов и собраний. Вероятно, были небезосновательны обвинения суфражисток, что «анти» платили за подписи под с антисуфражистской петицией: после подачи петиции в парламент фонд Лиги оказался полностью истощенным.

«Анти» многое заимствовали из арсенала оппонентов, создавших движение почти на полвека раньше. Формы работы Национальной женской антисуфражистской лиги часто были зеркальным отражением организационной и пропагандистской деятельности суфражистских организаций: сбор подписей под петициями, организация собраний и митингов, лекционные турне по стране, распространение листовок, опросы населения по поводу отношения к проблеме избирательных прав женщин, поддержка антисуфражистских кандидатов в парламент и т.п. Антисуфражистская лига, как и суфражистские организации, выбрала для себя цвета (розовый, черный и белый), сочетание которых воспроизводилось на знаменах, значках, нарукавных повязках, при украшении платформ на антисуфражистских собраниях. Anti-suffrage Review также во многом копировал суфражистские издания: портреты и биографии выдающихся «анти» на первой полосе, парламентские обзоры, отчеты о главных мероприятиях и деятельности отделений Лиги, обзоры про- и антисуфражистских публикаций в прессе, а также событий культурной жизни, затрагивающих проблему избирательных прав женщин.

Все это способствовало дальнейшей мобилизации «анти». В декабре 1908 г. был создан Мужской комитет против женского избирательного права. Даже суфражистки признавали, что он включал «лучших представителей искусства, науки, литературы, бизнеса, управления»13. В его рядах оказались Остин Чемберлен, Редьярд Киплинг, Хью Белл, Дж. Честертон, издатель Spectator Лу Стрэчи и др. Их поддерживал Эдуард VII, бывший категорическим противником женских избирательных прав. Это была межпартийная организация ставившая целью

«1) ведение работы по просвещению общества, которая уже была успешно начата Антисуфражистской Лигой, относительно вопроса женских избирательных прав;

2) помешать кандидатам в парламент давать легкомысленные обещания поддерживать столь революционную меру»14.

Сразу же после создания Комитет рассылает по стране письма, приглашающие к вступлению в его ряды. Формулировка этого приглашения показывает, что членство в антисуфражистских организациях было достаточно условным, и, вероятно, указывая количество членов движения, его могли существенно преувеличивать:

«Дорогой сэр, если Вы на нашей стороне, и Вас убедили влиятельные имена наших сторонников, я прошу разрешения включить Ваше имя в список участников. Присоединяясь к нам, Вам не обязательно принимать активное участие в движении, это просто для того, чтобы знали, на чью симпатию мы можем рассчитывать во время нашей кампании»15.

Продолжается рост Национальной женской антисуфражистской лиги: к апрелю 1910 г. она насчитывала 104 отделения. В мае 1910 г. шотландские отделения объединились в Шотландскую национальную антисуфражисткую лигу, ассоциированную с НЖАЛ. При ней была также создана молодежная организация Лига девушек-антисуфражисток во главе с Эрминией Тэйлор. Члены этой организации помогали в ведении офисной работы отделений, продаже антисуфражистской литературы, работали в качестве стюардов на антисуфражистских митингах и т.п.

Во время всеобщих выборов 1910 г. антисуфражисты приостанавливают деятельность, чтобы «не создать угрозу имперским делам»16, однако несколько месяцев спустя все антисуфражистские организации активно включаются в борьбу против Согласительного билля: устраиваются автомобильные лекционные турне по стране, организуются собрания в Лондоне (часто они арендовали те же самые залы, что и суфражистки), распространяются листовки против билля. Одним из самых крупных было собрание в Квинз-холле 11 июля 1910 года, на котором присутствовало более 2000 человек, где была принята резолюция, выражающая протест «против принятия парламентом какой-либо меры, предоставляющей женщинам право голоса без соответствующего волеизъявления нации по этому вопросу»17. Большинство мероприятий проводилось совместно Антисуфражистской лигой и Мужским комитетом, что способствовало их сближению. Такая совместная деятельность демонстрировала, как два пола могут работать вместе, дополняя друг друга во имя общественного блага, и способствовала созданию привлекательного имиджа антисуфражистов. Поэтому в августе 1910 г. в Anti-Suffrage Review было объявлено, что к осени предполагается завершить процесс создания «массовой объединенной Лиги, в которой в равной степени будут представлены мужчины и женщины, со штаб-квартирой в Лондоне и отделениями во всех частях страны, занимающимися исключительно пропагандой нашего Дела»18.

Лига сообщала, что для осуществления этой широкомасштабной цели уже собрано 20000 фунтов, и оптимистически предполагала, что объединительный фонд удастся увеличить до 100000 фунтов. Воззвание о сборе средств было подписано 125 видными сторонниками движения. Этой деятельностью занялся лорд Керзон, уже имевший большой опыт в этой сфере.

Объединительное собрание состоялось 6 декабря 1910 г. вновь в отеле «Вестминстер пэлэс». Снова председательствовала леди Джерси. Объединенную организацию было решено назвать Национальной ассоциацией против избирательного права женщин. Основой для альянса двух антисуфражистских организаций было соглашение, что мужчины будут вкладывать в движение деньги, а женщины – пополнять его новыми членами. Для антисуфражистов было также важно показать, что в отличие от своих противников, они выступают единым фронтом, и между ними нет разногласий. Однако уже сам процесс объединения породил определенные противоречия между мужской и женской половинами движения. Как уже отмечалось, Мужской комитет против избирательных прав женщин объединял в себе видных политиков, общественных деятелей, представителей аристократии, бизнеса, то есть мужчин, привыкших управлять и лидировать. Отдавая дань некоторым талантливым руководительницам женской Лиги, они, тем не менее, видели, что основную часть ее членов составляют малокомпетентные в организационной и общественной работе дамы. Это признавали и сами антисуфражистки: как отмечала впоследствии Джанет Кортни, «нашей участью было то, что наше движение привлекало ультраженственных ледиобразных некомпетентных созданий»19. Поэтому, исходя из уже неоднократно упоминающегося идеала рыцарственности, они ставили своей задачей оказать помощь

«мыслящим и женственным женщинам, поскольку они чувствительны, нежны и обременены огромным количеством домашних обязанностей, и потому не в состоянии возражать грубым и воинственным суфражисткам»20.

Их мотивация мало чем отличалась от мотивации мужчин-суфражистов, которые, также руководствуясь идеалом рыцарственности, стремились защитить суфражисток от нападок «анти». Мужчины-суфражисты воспринимали женщину как равноценную личность, как полноправного партнера, и не считали, что достижение равноправия полов «может ослабить, если не разрушить то замечательное устройство общества, которое было создано в результате многовекового опыта»,21 поэтому они иногда сознательно отходили на второй план, предоставляя лидировать в суфражистском движении женщинам. Мужчинам-«анти» это сделать было очень сложно. Лидеры Мужского комитета, в частности лорд Кромер, рассчитывали, что после объединения женщины из Лиги с благодарностью передадут им бразды правления, ограничиваясь представительскими функциями, но оказалось, что в руководстве Лиги достаточно амбициозных женщин, которые вовсе не собирались уступать свои позиции. Поэтому при слиянии возник ряд проблем, связанных с распределением постов. Президент НЖАЛ леди Джерси настаивала на том, чтобы в Совете было поровну мужчин и женщин, и чтобы женщина была председателем, если мужчина будет президентом организации. В конце концов, удалось достигнуть соглашения: в совете присутствовало по семь представителей каждого пола, Кромер стал президентом новой организации, а леди Джерси – вицепрезидентом. Женские отделения могли продолжать свое существование, если они не желали объединяться с мужскими. Объединенная Лига требовала значительно большего объема организационной и офисной деятельности, необходимо было привлекать женщин-функционерок для работы в штаб-квартире, встал вопрос об управляющем центральным офисом. Кромер предлагал, чтобы это был мужчина, но леди Джерси полагала, что эту должность нужно оставить за занимавшей ее до объединения мисс Левис.

«мужчина выдающихся способностей возможно и лучше женщины выдающихся способностей, но способная женщина безусловно лучше среднего мужчины»21.

В конце концов, к секретарю в офисе мисс Левис в сентябре была добавлена должность секретаря-организатора. На эту работу был приглашен молодой юрист Скотт. Однако он не смог поладить с мисс Левис, которая продолжала все делать сама, и в ноябре 1910 г. был вынужден подать в отставку. Недовольный Кромер жаловался лорду Керзону:

«С такими идеями по поводу того, как обращаться с мужчинами, мисс Левис должна была бы быть суфражистской: в наш лагерь она попала по чистой случайности»22.

В январе 1912 г. им удалось сместить мисс Левис, несмотря на ее поддержку со стороны Августы Уорд.

Невзирая на определенное сопротивление старого руководства Лиги, мужчинам все же удалось занять лидирующее положение в новой организации. Президентский пост, контроль над финансами, парламентский комитет, организационная работа и издание периодического органа находились в руках мужчин. Их было также несколько больше в местных отделениях объединенной Лиги. Это дало суфражисткам повод обвинять антисуфражисток в том, что ими управляют мужчины, поэтому их движение не может претендовать на то, что оно представляет интересы женщин.

Разногласия возникали и по поводу определения стратегии новой Лиги. Антисуфражистки настаивали на том, чтобы программа движения носила более конструктивный характер, а не ограничивалась только борьбой с суфражизмом. Об этом в частности, говорила миссис Сомервелл в выступлении на ежегодном собрании Совета НЖАЛ 1910 г.:

«мы никогда не сможем эффективно бороться с суфражистской пропагандой, пока не найдем, чем мы можем ее заменить. В конце концов, неизбежно возникает вопрос, что если мы не хотим права голоса, а другие хотят, то что можно предложить взамен этого активного движения, которое слишком полно жизни, чтобы его игнорировать, и в нем слишком много замечательных женщин, чьим идеалам мы вынужденно симпатизируем»23.

В качестве альтернативы предлагалось более активное участие женщин в местном самоуправлении. Активной сторонницей такой позиции была миссис Уорд, пользовавшаяся большим авторитетом как в старой, так и в новой Лиге. На собрании Совета Лиги против избирательных прав женщин в июле 1911 г. ей удалось провести резолюцию:

«основной целью Лиги является оппозиция женскому избирательному праву… в то же время желательно, чтобы Лига оказывала поддержку участию женщин в местном самоуправлении»24.

В сентябре 1911 г. она основала Комитет по продвижению в органы местного самоуправления (Local Government Advancement Committee), ассоциированный с Лигой против избирательного права женщин. Комитет включал в себя мисс Левис, леди Вантидж, миссис Харрисон и других видных антисуфражисток. Он придерживался промежуточной позиции между суфражизмом и антисуфражизмом. Такая стратегия не привлекала мужчин, так как противоречила оборонительному характеру организации. Расхождение интересов очень скоро привело к конфликту, когда Комитет по продвижению в органы местного самоуправления на выборах в местный совет одного из лондонских округов поддержал женщину-кандидата, выступавшую за избирательное право женщин. Этот шаг вызвал горячие дискуссии на собрании Лиги 8 февраля 1912 г. Кромеру удалось добиться принятия резолюции, запрещающей впредь Комитету оказывать поддержку конкретным кандидатам. На следующем ежегодном собрании Совета была принята резолюция о том, что «собранные средства должны направляться исключительно на оказание сопротивления избирательному праву женщин. Именно ради этой единственной цели и существует наша организация»25. Поскольку финансы организации находились в руках мужчин, обеспечить их поток в единственное русло было не так уж сложно. После этого Комитет поддерживал только антисуфражисток, баллотирующихся в местные органы управления. В 1912 г. Лига также отвергла предложение леди Флоренс Берк определить позицию в отношении вопроса женской занятости – приверженность одной проблеме требовала нейтралитета в других вопросах.

Таким образом, к середине 1912 г. в Лиге, наконец, удалось достигнуть взаимопонимания и единства между мужчинами и женщинами, что с удовлетворением констатировалось в речи лорда Керзона на собрании Совета Лиги в июле 1912 г.:

«Единство означает силу… Насколько мне известно, мы единое целое. Мы не имеем разнообразных конкурирующих организаций внутри или вне Лиги»26.

Однако к этому времени лорд Кромер, вложивший столько сил и энергии в объединение организации, уже не был ее президентом. Устав от бесконечных конфликтов в Лиге, он подал в отставку. Он писал Керзону:

«у меня нет ни сил, ни здоровья, ни молодости, ни терпения, чтобы иметь дело с этими буйными женщинами»27.

Истинная причина ухода Кромера не разглашалась. На собрании Совета Лиги было заявлено, что единственной причиной отставки была болезнь. Преемником Кромера стал его ближайший соратник лорд Керзон, которого впоследствии сменили еще несколько титулованных мужчин-суфражистов. Леди Джерси оставалась бессменным вицепрезидентом.

Однако объединение, безусловно, дало положительный результат. Если в апреле 1910 г. в Лиге насчитывалось 107 местных отделений, то в 1912 г. – 279. На дополнительных выборах в парламент 1912 г. поддержка Лиги обеспечила победу 12 парламентариям-антисуфражистам. 24 января 1913 г. миссис Вард представила в парламент петицию с 47887 подписями. Таким образом, определенные уступки позиций со стороны женщин-антисуфражисток, были той ценой, которую они заплатили за успех и расширение движения. Вместе с тем, Лига была организованной частью значительно большего количества неорганизованных противников суфражизма, и поэтому ее деятельность встречала поддержку не только в высших слоях общества, откуда она в основном рекрутировала членов. Как уже отмечалось, Лига объединяла людей разных политических убеждений, большинство ее составляли консерваторы, но среди ее членов были и либералы. В принципе у антисуфражистов были неплохие шансы привлечь в свои ряды и некоторое количество лейбористов. Негативное отношение рабочих в отношении вмешательства женщин в публичную сферу подкреплялось отрицательным отношением тред-юнионов к женской конкуренции в сфере производства. Так, в 1908 г. член кабинета от лейбористской партии Дж. Барнс внес предложение о введении закона об увольнении замужних женщин как средства решения проблемы безработицы, вызвавшее бурю возмущения со стороны суфражисток. Против суфражизма неоднократно выступал социалист Б. Бакс. Наиболее известное его произведение «Подчинение мужчины при помощи закона», в котором он, анализируя правовой статус женщин и мужчин в английском законодательстве, утверждает,

«женский пол стонет от тирании мужчин, но… как показывают приведенные факты, несправедливость и неравенство существуют исключительно и полностью в отношении мужчин»28.

Однако у Лиги не сложилось союза с тред-юнионами и лейбористами, так как последние выступали за всеобщее избирательное право, что также противоречило идеологии Лиги, хотя, вероятно, такие намерения были, так как «анти» серьезно беспокоил возникающий с 1912 г. лейбористско-суфражистский альянс. Кроме того, «анти» прекрасно осознавали, что как потенциальных союзников следует рассматривать рабочих. Поэтому антисуфражистская агитация изначально адресовалась не только высшим слоям. Учитывая обеспокоенность рабочих по поводу растущей конкуренции со стороны женского труда, листовка Мужского комитета против женского избирательного права заявляла:

«суфражисты снижают заработную плату мужчин и женщин, побуждая к труду толпы женщин, научив их презирать свои домашние обязанности»29.

Совет Лиги особо рекомендовал местным отделениям распространять листовки и другие издания на заводах и фабриках. К рабочей аудитории была обращена и значительная часть визуальной пропаганды «анти». Как и суфражистки, их оппоненты обращали большое внимание на визуальные репрезентации своих идей. Трудно сказать, какое движение было в этом отношении более продуктивным. Лига издала и распространила огромное количество плакатов и открыток, создающих негативный образ суфражистки. Значительная часть сюжетов на открытках отражают «народный» антисуфражизм – консерватизм рабочих в семейной жизни.

Как отмечает Брайан Харрисон, «возможно, компенсируя свое угнетенное положение, рабочие были очень авторитарны дома… Ведя хозяйство на черте бедности, женщине из большой семьи было практически невозможно заниматься чем-либо еще»30.

Аргументы о том, что суфражизм разрушает семьи, находили благодарную аудиторию. Популярным сюжетом на открытках «анти» было изображение рабочего, возвращающегося домой после тяжелого трудового дня и обнаруживающего заброшенный дом с плачущими голодными детьми, так как жена ушла на суфражистское собрание. Другой популярный юмористический сюжет – смена семейных ролей: муж присматривает за детьми, в то время как жена выступает на митинге.

Рабочих привлекали на свою сторону, не только при помощи антисуфражистских идей. Как отмечалось выше, «анти» достаточно часто нанимали пролетариев для выполнения той пропагандистской работы, которую они сами не могли и не желали выполнять в силу статуса и предрассудков. В 1911 г. Лиге благодаря усилиям миссис Уорд удалось заключить союз с Национальным союзом женщин-работниц, о чем с гордостью сообщалось на ежегодном собрании Совета31. Однако вскоре его президент Луиза Крейтон перешла на просуфражистские позиции, и союз был разрушен, но Мэри Августа Уорд старалась сохранить влияние идей «анти» на работающих женщин. Во многом благодаря ее инициативе был создан Объединенный парламентский комитет по женскому вопросу (Joint Parliamentary Committee for Women’s Questions), ставивший задачу проведения законодательных мер в интересах женщин, впоследствии переименованный в Объединенный парламентский совещательный совет (Joint Parliamentary Advisory Council), нейтральный в отношении вопроса об избирательных правах женщин. Следует отметить, что эта ее деятельность не всегда встречала одобрение коллег по Лиге, особенно мужчин, так как вновь выводила деятельность организации за рамки цели ее создания.

В этой связи отдельного внимания заслуживает вопрос о взаимоотношениях суфражизма и антисуфражизма. Мы уже отмечали, что, несмотря на полярность этих движений, у них было много общего с момента создания Национальной женской антисуфражистской лиги. Лига продолжала многое заимствовать из стратегии и тактики суфражистских организаций, причем даже милитанстских, несмотря на уверения лорда Кромера, завлявшего:

«невозможно ожидать, чтобы наши дамы использовали методы сродни суфражистским. Они не могут дефилировать по улицам с развевающимися знаменами и играющими оркестрами. Я не думаю, чтобы кто-нибудь из нас желал бы, чтобы наша вице-президент ехала по Пикадилли верхом на лошади во главе процессии женщин. Более того, мы не можем предполагать, что наши дамы будут пикетировать парламент, забрасывая парламентариев листовками и памфлетами»32.

Однако в то же самое время Совет рекомендовал отделениям побуждать своих членов посещать предвыборные собрания кандидатов в парламент, чтобы задавать им вопросы об их отношении к парламентскому избирательному праву женщин, – метод для привлечения общественного внимания, впервые примененный Женским социально-политическим союзом. Антисуфражистки не отказывались и от проведения митингов на открытом воздухе, которые в практику женского движения ввели также милитантки, хотя сама организация этих мероприятий давала много поводов для насмешек суфражисток. Вот как описывала суфражистская газета The Vote один из таких митингов на Трафальгарской площади:

«На ступенях колонны Нельсона испуганные антисуфражистки оказывали мужчинам-ораторам свою женственную поддержку. Двойная линия полицейских охраняла их, как будто мы могли унести лестницу и оставить их на съедение львам33. Некоторые из мужчин-«анти» занимали свое время тем, что наклеивали заранее заготовленные кружки с надписью “Право голоса для женщин. Никогда!” на спины известных суфражисток. Тип аргументации, подходящий для уличных мальчишек, но недостойный для членов Лиги, которая находится под покровительством лорда Кромера, не говоря уже о миссис Хэмфри Уорд»34.

Отделениям Лиги также предлагалось обеспечить как можно более широкое распространение листовок и памфлетов Лиги, номеров Anti-Suffrage Review, привлекать постоянное внимание прессы, посылая как можно больше писем в газеты. Так же, как и суфражистки, «анти» создавали специальные фонды для проведения различных кампаний, финансировали избирательные кампании своих сторонников, проводили опросы общественного мнения. Таким образом, хотя антисуфражистки и заявляли:

раз «суфражистки присвоили себе принадлежность к женскому движению,.. то мы не желаем принадлежать к женскому движению»35,

однако на деле имели с ним много общего в организационных формах, стратегии и тактике.

Поскольку это были антагонистические движения, то они находились в постоянном идеологическом противоборстве. Основная аргументация «анти» против права голоса сводилась практически к тем же аргументам, что были изложены в антисуфражистском обращении в 1899 г. Они неоднократно повторялись в листовках Лиги и речах антисуфражистких ораторов:

«Мы верим, что мужчины и женщины различны; их способности и таланты не одинаковы, но дополняют друг друга, поэтому они должны вносить разный вклад в государственные дела.

Нам говорят, что женщины желают получить право голоса и поэтому они должны его получить. Но, прежде всего, большинство женщин не стремится к этому.

Если работа в имперском парламенте является естественной прерогативой мужчин, то работа в органах местного управления является естественной прерогативой женщин. Здесь находит наилучшее и наиболее полное выражение ее гражданственность и стремление к служению обществу»36.

Следует отметить, что антисуфражизм многих представительниц английского высшего и среднего класса основывался не на убеждении о неполноценности женщины по сравнению с мужчиной, а на глубокой убежденности в превосходстве женского пола над мужским, вытекавшей из викторианских представлений о более высокой нравственности женщин. Эта точка зрения ярко отражена в полемике антисуфражистки миссис Хью Браун с суфражисткой Эвелин Шарп:

«История цивилизации являет собой постоянный прогресс от всеобщего поля битвы к всеобщей встрече за чашкой чая (teaparty). Поскольку влияние женщины также преобладает за чайным столом, как мужское – на поле битвы, из этого должно следовать, что, в то время, как влияние мужчины сильнее в начале истории, влияние женщины сильнее в ее конце. Политические [мужские – О.Ш.] методы – механистичны, социальные [женские] методы – гуманны. Влияние мужчины зависит от того, что он может предпринять в определенных направлениях, влияние женщины – полностью зависит от ее личности. Мне кажется странным, что женщина должна желать войти в мир политики именно в тот момент, когда ее значение падает, и должна делать это, отказываясь от тех качеств, которые наиболее необходимы ей для установления своего превосходства»37.

Взгляды антисуфражистки миссис Бангер из пьесы Б. Шоу «Газетные вырезки» являются, хотя и утрированным, но реальным отражением воззрений ряда антисуфражисток. Такая позиция, как нам кажется, делает еще более понятными разногласия между мужчинами и женщинами в объединенной Лиге, где каждый пол был уверен в своем превосходстве.

Риторика мужчин-«анти», обращенная в большей степени к представителям своего пола была несколько иной. Чем более реальным становилось принятие закона об избирательных правах женщин, тем более «анти» пугали обывателей установлением «бабьего царства» (petty coat government) (так как в Англии на 1250000 женщин больше, чем мужчин). Мужчины-«анти» угрожали собратьям тем, что установление власти женского правительства приведет к принятию антиалкогольных законов и запрету на табак. А это поставит страну на грань революции и гражданской войны36.

Более всего «анти», и мужчин, и женщин, раздражали действия милитанток, чье поведение не вписывалось в общепринятые каноны женственности. Антисуфражистские открытки и плакаты чаще всего изображали их в виде уродливых костлявых старых фурий, поведение которых вызывает гримасу отвращения у «истинных леди». Пиком этой антимилитантской пропаганды, стоящей на грани приличия, но подернутой флером псевдонаучности, вероятно, можно считать нашумевшую статью врача-психиатра, члена Лиги, сэра Алмроза Райта «Милитантская истерия». Статья была опубликована в «Times» 28 марта 1912 г. и наделала много шума из-за резкости суждений38. В статье без сомнения чувствуется влияние немецко-австрийской психиатрической школы, которая в то время уделяла большое внимание изучению женских неврозов и была достаточно мизогинистской. Кроме работ Фрейда автор, наверняка, был знаком со скандально известной работой своего немецкого коллеги Питера Пауля Мебиуса «Физиологическое слабоумие женщины», вышедшей незадолго до этого39. С точки зрения Райта социальной базой милитанток является так называемые «избыточное» женское население, которое «в недавнем прошлом отправлялись за моря в поисках мужа», т.е., одинокие женщины, лишенные радостей супружеской жизни, и потому подверженные различным неврозам. Воссоздавая традиционный для «анти» образ милитантки, Райт выделяет в этом психологическом типе несколько категорий женщин:

1) одинокие женщины, долгое время лишенные радостей сексуальной жизни, у которых подавляемые инстинкты вырвались наружу. Это женщины, «в которых все превращается в желчь и горечь ненависти к мужчинам».

2) «недостаточные» женщины, которые не являются самодостаточными личностями и поэтому желают, «чтобы мужчины и женщины работали рука об руку, выполняя одни и те же задачи»;

3) интеллектуально озлобленные женщины, претендующие на интеллектуальное превосходство над мужчинами без достаточных на то оснований.

Исходя из этих медицинских выкладок, Райт делал вывод, что парламент ни в коем случае не должен уступать требованиям феминистской агитации, «которая исходит от избыточного женского населения, чье положение усугубляется ненормальными физиологическими условиями». Появление этой статьи именно в 1912 г. было не случайным, так как в это время ЖСПС начинает раскручивать очередной виток в спирали милитантства. Возможно, именно статья Райта подтолкнула Кристабель Панкхерст к публикации в «Suffragette» с апреля 1912 г. цикла статей о венерических заболеваниях, проституции, сексуальной эксплуатации женщин, часть из которых впоследствии вошла в ее широко известную работу «Страшный бич», в которой она обвиняла мужчин в том, что из-за их развратного поведения нация поставлена под угрозу вырождения40. Так и в суфражистский, и в антисуфражистский дискурсы включаются проблемы сексуальности, которых до этого и суфражистки и их оппоненты старались избегать.

Суфражисты также немало внимания уделяли полемике с оппонентами, хотя нам не встречалось образцов, аналогичных бестактной публикации Райта. На страницах суфражистской прессы периодически появлялись статьи антисуфражистской направленности. Одним из самых ярких полемистов был писатель-суфражист Израэль Зангвил:

«Если вы хотите понять слабость позиции антисуфражеток, вам достаточно представить хотя бы одну из них идущей в тюрьму ради ее идеалов. Такое невозможно представить: она не имеет идеалов, в ее жилах нет огня, ничего, кроме простого отрицания, упрямой приверженности к древним предрассудкам. Это самое худшее состояние рабства, когда рабы довольны своим положением. К тому же избирательное право не является обязательным. Антисуфражетка имеет полное право оставаться дома за вязанием или чтением дамской газеты»41.

Как уже отмечалось выше, суфражистки справедливо критиковали оппонентов за то, что их движение представляет интересы обеспеченных женщин, которым не нужно зарабатывать на хлеб, в то время как суфражистки представляют интересы работающих женщин, в том числе и женщин-работниц.

Поскольку аргументы и критика суфражисток в адрес «анти» были справедливыми, теоретизирования о месте и предназначении женщины в обществе необходимо было подкрепить фактическими данными. Эффективным методом антисуфражистской пропаганды оказался опрос жителей в округах тех депутатов, которые выдвигали законопроекты о предоставлении женщинам избирательных прав. Так, в 1912 г. «анти» развернули широкую агитацию среди избирателей округа Северный Сент-Панкрас, избравшего в парламент депутата Дикинсона, автора одного из вариантов Согласительного билля. В ходе опроса жителям округа были посланы открытки с просьбой ответить на вопрос: «Хотите ли Вы, чтобы женщинам было предоставлено право голосовать на выборах в парламент?». Для обеспечения объективности ответов на открытках не указывалось названия организации, и ответы просили отправить анонимному частному адресату. В Северном Сент-Панкрасе было получено 4520 ответов, из них 3387 отрицательных, 1119 – положительных и 14 нейтральных. «Анти» широко освещали результаты этого опроса, доказывая, что Дикинсон занимается «извращением мнения избирателей»42. Результат неутешительный для суфражисток, хотя следует отметить, что именно они первыми стали проводить подобные опросы. Кроме того, хотя «анти» и отмечали, что на разосланную анкету ответили не только мужчины-избиратели, но и женщины округа, в приводимых цифрах их ответы не выделялись в отдельную графу.

Крупным успехом «анти» в 1912 г., также широко рекламируемым ими, стала победа антисуфражистского кандидата на дополнительных выборах в округе Боули и Бромли. Она была тем более значительна, что его конкурентом выступал известный суфражист, лейборист Джордж Лансбери, который за два года до этого победил в этом округе с большим отрывом. Теперь же, выставив в качестве основного пункта своей избирательной программы предоставление избирательных прав женщинам, он проиграл выборы, несмотря на серьезную поддержку, которую ему оказывали суфражистские организации. Его поражение также сделало более весомыми доводы оппонентов о том, что англичане не желают политического равноправия женщин. В свою очередь суфражистки широко рекламировали победы своих кандидатов и поражения антисуфражистов на выборах.

Идеологическое противоборство приводило и к прямым столкновениям. Отдельного внимания заслуживает вопрос о роли «анти» в многочисленных случаях насилия по отношению к суфражисткам. Как уже говорилось, «анти» нанимали мужчин из низших слоев для срыва митингов и собраний суфражисток. В их задачи входило перебивать вопросами и заглушать выкриками суфражистских ораторов, о чем неоднократно сообщала суфражистская пресса. Суфражистки не оставались в долгу. В Anti-Suffrage Review также встречается несколько упоминаний о посещении их открытых собраний суфражистками, шумно выражающими несогласие происходящим.

Национальная лига против избирательного права женщин не призывала прямо ни своих членов, ни других англичан использовать насилие в борьбе с суфражистками, однако ее пропаганда и методы борьбы с суфражизмом при помощи наемных мужчин провоцировали прямые нападения и хулиганские выходки в отношении суфражисток. Как уже отмечалось, кроме Лиги во всех классах английского общества существовало большое количество «стихийных» антисуфражистов, которые легко откликались на ее доводы о том, что право голоса для женщин приведет к катастрофическим последствиям: разрушению семей, экономическому кризису, краху Империи и т.п. В любой толпе обывателей всегда найдется несколько человек, готовых дать волю низменным инстинктам, особенно если этому найдется достаточное оправдание. Особое раздражение общества вызывали милитантки, постепенно все более нарушавшие конвенциональные нормы женского поведения. По мере развития милитантского движения недоброжелательство и неодобрение перерастают в попытки прямой физической расправы над его участницами. Карикатурные изображения милитанток, публикуемые на антисуфражистских и коммерческих открытках и в прессе, изображавшие их исключительно злобными старыми фуриями, ведущими себя неподобающим образом, как бы уже и не совсем женщинами, к которым неприменим поэтому кодекс рыцарственности, давал антисуфражистским хулиганам42 моральное оправдание для применения насилия к милитанткам. Справедливости ради следует отметить, что первые нападения на милитанток начались еще до образования антисуфражистских организаций. Так, Эммелин Панкхерст в своих мемуарах описывает, как в 1908 г. она и ее коллега миссис Мартел подверглись нападению со стороны избирателей-либералов округа Мид-Девон, которые таким образом выразили неудовольствие агитацией суфражисток, приведшей к поражению их кандидата:

«Толпа завыла и забросала нас тухлыми яйцами и комьями земли... Они схватили первой миссис Мартел и стали бить ее кулаками по голове, но смелая лавочница, заслышав крики и ругательства, открыла двери и бросилась выручать нас. Мы с нею вырвали миссис Мартел из рук хулиганов и старались увести ее в дом. Я тоже хотела войти, но когда я добралась до порога, кто-то с силой ударил меня в затылок, грубые руки схватили за шиворот и с силой швырнули на землю»43.

На всех фотографиях массовых суфражистских мероприятий присутствует большое количество мужчин, окружающих платформы с ораторами. Далеко не все они были симпатизирующими или просто праздными зеваками, некоторые из них были настроены весьма агрессивно. По воспоминаниям суфражисток, преследующие их хулиганы были в основном молодыми мужчинами из рабочей среды, мелкими торговцами или служащими, но встречались и молодые повесы из среднего класса. Далеко не все они разбирались в тонкостях суфражистского движения, поэтому объектами насилия во время проведения массовых акций становятся не только милитантки, но и умеренные суфражистки, всегда старавшиеся подчеркивать свою женственность и держаться в рамках приличий. Так волна антисуфражистского насилия обрушилась на Шествие пилигримов в 1913 г., организованное Национальным союзом суфражистских обществ. Сообщения о нападениях на его участниц появлялись не только в суфражистских изданиях, но и в других английских общенациональных и местных газетах. Виновными в этом разгуле насилия суфражистки считали членов антисуфражистской Лиги, которая была очень активна во время Шествия, стараясь снизить его воздействие на общественное мнение. «Анти» проводили митинги в тех городах и поселках, куда должны были прийти суфражистки, настраивая население против них. Суфражистки также отмечали, что группы клакеров, нанятые «анти», путешествовали за ними из города в город с целью сорвать их выступления. В итоге многие суфражистки оказывались жертвами инцидентов, подобных описанному участницей паломничества мисс Мейкл:

«Нас было пятеро, стоящих вокруг мисс Сент-Джон, и мы были почти одновременно сбиты с ног и чуть не растоптаны. Женщина в толпе храбро бросилась нам на помощь, но ее тоже швырнули на землю. Меня толкнули, и я упала поверх нее, и, будучи не в состоянии подняться, не знала, жива она, или нет. Очки мисс Гордон были разбиты, и она не могла видеть… мисс Бивер, которая поспешила к нам на помощь, также оказалась на земле, несколько минут ее били и пинали. Наконец, полиция отбила нас и сопроводила до гостиницы, где им пришлось охранять нас в течении двух часов, в то время как толпа кричала и бушевала на улице»44.

Суфражистки жаловались, что полиция не спешила к ним на помощь, вмешиваясь только в крайнем случае, и в ряде случаев использовала столкновения как повод для того, чтобы запретить проведения суфражистских митингов, из чего следует, что антисуфражистские настроения были не чужды и полицейским. Подтверждением этому являются и многочисленные свидетельства милитанток о грубости и оскорблениях со стороны полиции во время столкновений.

С другой стороны Ханна Митчелл с благодарностью вспоминает ткачих Ланкашира, которые одергивали своих сыновей, когда те пытались прерывать ее выступления45. Женская солидарность иногда оказывалась эффективней действий полиции.

Иногда антисуфражистские настроения достигали мизогинистской стадии, и тогда они могли обрушиться на любую женщину. О глубине и распространенности антисуфражистских предрассудков в обществе свидетельствует возмущенное письмо миссис Атертон, пожилой владелицы магазина в Вест-Энде, редактору «Times»:

«Я 28 лет содержу магазин. Его витрины были разбиты во время недавних беспорядков, и, будучи женщиной, я, если верить антисуфражистам, должна быть защищена законом…Вчера я присутствовала на собрании Союза торговцев Вест-Энда в Квинз-холле. Ни одна женщина не получила приглашения на это собрание… Когда я, как владелица магазина, предложила поправку к выдвинутой резолюции, меня заглушили криками, и, если бы не вмешательство других женщин, меня бы грубо схватили стюарды, которые, невзирая на крики председателя: “Пусть леди говорит!”, пробирались через толпу с явным намерением применить силу. Я пожилая женщина хрупкого телосложения, и, тем не менее, большинство присутствовавших мужчин кричали: “Вышвырните ее!”… Это прекрасный пример того, как мало женщины принимаются во внимание, если мужчины видят, что они могут их безнаказанно игнорировать или оскорблять»46.

В итоге автор письма заявляла, что, хотя она материально пострадала от действий милитанток, разбивших ее витрины, она, пожалуй, будет выступать в поддержку суфражизма, поскольку, вероятно, это единственный способ заставить мужчин уважать мнение женщин.

Конечно, в данном случае агрессивность торговцев была в определенной степени результатом предшествующего набега милитанток на магазины Вест-Энда, и можно сделать вывод о том, что насилие порождало насилие. Но, с другой стороны, этот эпизод является ярким показателем того, насколько сложно было добиваться равноправия в обществе, где после полувека суфражистской агитации вид женщины, осмеливающейся публично выражать свое мнение, вызывал взрыв возмущения со стороны мужчин.

Таким образом, накануне Первой мировой войны по вопросу политического равноправия женщин английское общество действительно оказалось расколотым на два лагеря, включавших не только официальных членов упомянутых организаций. И тот, и другой, объединяли людей из разных сословий и разных партий. Как показывает описанный выше эпизод с Эммелин Панкхерст, рядовые либералы вполне могли оказаться воинствующими «анти», если суфражистки посягали на их партийные интересы, несмотря на многолетние традиции взаимного сотрудничества суфражистских организаций и либеральной партии.

Как уже отмечалось, и суфражистское, и антисуфражистское движения были сторонами одной медали. Простому смертному, далекому от проблем женского равноправия, было трудно разобраться, кто из них прав. В отличие от суфражистского движения, в движении их противников было много противоречий. Они существовали уже в самой теории антисуфражизма и его основных задачах: с одной стороны, не допустить предоставление женщинам права парламентского голоса, с другой – всячески продвигать их в органы местного самоуправления. Мужская половина Национальной лиги против избирательных прав женщин вполне удовлетворялась решением первой задачи, женщины-«анти», исходя из расширенного толкования теории раздельных сфер, выступали за решение обеих задач, упрекая суфражисток в том, что они рвутся к власти на национальном уровне, в то время как для женщины уже имеется широкое поле для деятельности, которое она недостаточно использует. Отстаивание идеи продвижения женщин в органы местного самоуправления было также попыткой внесения позитивной составляющей в целом негативную программу антисуфражистов. Постепенно, однако, часть из них начинает осознавать, что эффективное проведение политики в интересах женщин, детей и бедных на местном уровне невозможно без влияния в парламенте, и что слабое представительство женщин в органах местного самоуправления – не результат их пассивности, а результат сильной оппозиции со стороны мужчин. Кроме того, как показывает история антисуфражистской Лиги, жизненные сценарии и установки некоторых видных антисуфражисток явно противоречили традиционному образу пассивной женственности, который они пропагандировали. Так, уже неоднократно упоминавшаяся Мэри Августа Уорд на гонорары от своих романов содержала семью и больного мужа, леди Вантидж, будучи вдовой, сама управляла огромными поместьями и т.п. Этим женщинам действительно не нужно было равноправие, поскольку они чувствовали себя увереннее и выше многих мужчин. Вероятно для миссис Уорд активное участие в движении было также способом выстраивания политической карьеры своего сына Арнольда, ставшего членом палаты общин благодаря поддержке Лиги. С другой стороны, их практическая деятельность часто диссонировала с антисуфражистской идеологией и раздражала мужчин-«анти». Другая часть антисуфражисток, «некомпетентные ледиобразные создания», хорошо вписывалась в общепринятые представления о женственности, но мало что могла дать движению с организационной точки зрения. Не случайно на собраниях Совета Лиги ежегодно повторялся призыв к местным отделениям готовить своих функционерок и ораторш, так как в антисуфражистских организациях постоянно существовал дефицит способных к профессиональной работе женщин.

Однако в идеологии «анти» были и положения, сближающие ее с иделогией суфражисток. Так, в начале ХХ века некоторые суфражистки начинают полагать, что либеральная доктрина равенства полов нуждается в уточнении, что женщинам следует не настаивать на тождественности своей идентичности мужской, а исходить из того, что два пола должны дополнять друг друга, признавая при этом равноценность мужских и женских качеств.

Вероятно, все это приводит к тому, что некоторые видные антисуфражистки, как, например, Беатрис Вебб и Вайолет Маркхэм начинают поддерживать суфражисток.

Однако, несмотря на организационные и идеологические внутренние противоречия, движение продолжало развиваться до тех пор, пока оно имело перед собой четкий образ врага. Кризис наступил, когда с началом Первой мировой войны большинство суфражисток отказалось на время от борьбы за политическое равноправие женщин и перешло на патриотические позиции. Это выбило почву из-под ног их оппонентов, так как теперь становилось непонятно, против чего и за что бороться. Кроме того, многие мужчины-лидеры Лиги оказались либо на фронте, либо заняты другими, более насущными задачами. В январе 1917 г. умер первый президент объединенной Лиги лорд Кромер. Во многом копируя другие женские, в том числе и суфражистские организации, Лига также пытается организовать деятельность в поддержку фронту, но суфражистки были в этом отношении более эффективными. Летом 1915 г. Эммелин Панкхерст даже предложила Лиге принять участие в объединенной женской процессии, целью которой было убедить правительство более активно задействовать женский труд на благо страны, но это предложение было отвергнуто. Тем не менее, отчеты НССО свидетельствуют, что все же были прецеденты сотрудничества умеренных суфражисток и антисуфражисток на местном уровне, как, например, в отделениях так называемого Комитета за интересы женщин (Women’s Interests Committee), отстаивающего интересы работающих женщин.

Активное участие женщин в экономической и общественной жизни страны существенно изменило общественное мнение в отношении и политических прав женщин. К 1916 г. становится очевидным, что закон об избирательном женском праве будет принят в ближайшее время. Уверенные в том, что их поддерживает большинство англичан, «анти» настаивали, чтобы вопрос об избирательных правах женщин был вынесен на общенациональный референдум. Летом 1917 г. Anti-Suffrage Review опубликовал воззвание о проведении референдума с большим количеством подписей, но в январе 1918 г. парламент проголосовал против этого предложения, что означало поражение «анти». В апреле 1918 г. вышел последний пронизанный печалью номер Anti-Suffrage Review с заключительным отчетом о собрании Совета Лиги, на котором ее президент лорд Вердэйл заявил под аплодисменты собравшихся: «Мы уходим с развевающимися знаменами»47. Резервный фонд Лиги в 5000 фунтов был передан Королевскому национальному пенсионному фонду медсестер. Впрочем, победа суфражисток одновременно означала конец и их движения, которое постепенно идет на спад после 1918 г.