Школьников И. А.

Ивановский государственный университет

ПАРЛАМЕНТСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЛИБЕРАЛЬНОЙ ПАРТИИ ВЕЛИКОБРИТАНИИ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРАВА ЖЕНЩИН (вторая половина XIX – начало ХХ вв.).

В настоящее время большинство исследователей суфражистского движения Великобритании едины во мнении, что своими корнями идеология данного движения уходит в политическую философию эпохи Просвещения и либеральную теорию XIX века, основанную, прежде всего, на работах Мэри Уоллстонкрафт «В защиту прав женщин» и Джона Стюарта Милля «О подчинении женщин». Несмотря на то, что эти авторы принадлежали к совершенно разным школам политической и социальной мысли, они разделяли основное теоретическое положение – наличие характерных общечеловеческих черт, присущих мужчинам и женщинам, и социальную несправедливость, вытекавшую из их неадекватной трактовки 1.

Сама этимология слова «либерализм» (от лат. «libertas» – свобода) уже говорит о том, что в основу данного политического учения был положен принцип свободы, которую ничто и никто не в праве ограничивать. Эта свобода предполагает, прежде всего, свободу отдельного человека – личности, интерес и благо которой должны стоять превыше всего. Более того, для либеральной доктрины характерно признание изначального равенства всех людей, когда все равны друг перед другом, вне зависимости от каких-либо факторов, в том числе и от принадлежности к разным полам. Между тем, по мнению Кристин Болт, классическому либерализму присущи совершенно разные подходы к женщинам и мужчинам. Идеологами либерализма были мужчины, которые создавали свою маскулинную политическую культуру, в которой у женщин было больше обязанностей, а у мужчин – прав. Поэтому задачей суфражисток было продемонстрировать миру мужчин, что частная и публичная сферы имеют свои точки пересечения 2. Однако, как только речь заходит о практической реализации идеи политического равноправия, то мы сталкиваемся с определенным парадоксом, – теория и практика либералов в отношении женских избирательных прав не соответствовали друг другу, что в наибольшей степени стало очевидно во второй половине XIX – начале ХХ веков, когда данная проблема вышла на политическую арену Великобритании.

Проблема женских политических прав, по большому счету, не была новой для английского парламента второй половины ХIХ века. Прецеденты участия женщин в парламентской деятельности случались и раньше. Так, например, Л. Гижицкая (да и сами суфражистки) историю женских политических прав начинает с первых времен существования английского парламента, когда еще в ХIII веке крупные землевладельцы посылали своих представительниц в парламент, когда «свободные гражданки городов», являвшиеся вдовами или незамужними, и которые самостоятельно вели какое-нибудь хозяйство, «не встречали препятствий для пользования своим избирательным правом» 3.

На обсуждение проблема женских политических прав была впервые выдвинута в конце ХVI века видным английским юристом Эдвардом Коком, который поднял вопрос о том, употребляется ли в английском законодательстве слово «man» в значении «мужчины» или «человека»? Сам Кок настаивал на первом толковании. В конце концов, восторжествовала его точка зрения, и женщины на несколько столетий были исключены из политической сферы жизнедеятельности общества.

Вновь активно о женских избирательных правах заговорили в английском парламенте лишь в ХIХ веке. Как правило, широкие дискуссии вокруг вопроса о политическом равноправии женщин в течение прошлого столетия проводились в связи с тремя парламентскими реформами, имевшими своей целью расширение избирательной системы. Так, в августе 1832 года, в рамках обсуждения Билля о реформе, в английский парламент Генри Хантом была представлена петиция, содержавшая в себе требование о наделении избирательными правами незамужних женщин, которые обладают необходимой для преодоления имущественного ценза собственностью. Однако, не встретив никакой практической поддержки, эта петиция прошла незамеченной. Результатом проведенной в 1832 году парламентской реформы было окончательное удаление женщин от политической сферы, так как фигурировавшее ранее в тексте законопроекта слово «man», имевшее двоякое значение, было заменено словосочетанием «male person» («лицо мужского пола»), не оставлявшего повода для иных толкований. Попытка вновь возвратиться к формулировке законопроекта, существовавшей до 1832 года, была предпринята лордом Броугэмом. В 1851 году он внес в парламент билль, по которому во всех избирательных законах словосочетание «male person» предлагалось вновь заменить словом «man». Его законопроект был принят и дополнен пунктом, согласно которому слово «man» могло включать в себя и женщин, если против этого не было особых постановлений 4. Однако все это были единичные случаи – попытки добиться права голоса для женщин, предпринимаемые отдельными парламентариями, и не подкрепленные достаточной поддержкой внутри самого парламента. Как либералы, так и консерваторы, еще не относились к данной проблеме всерьез, полагая ее отвлеченной. Кроме того, не существовало поддержки и со стороны женского движения, из среды которого к этому времени еще не выделилось самостоятельное течение, боровшееся бы именно за политическое равноправие женщин.

Широкая политическая кампания за предоставление женщинам права голоса, начало которой положил Дж. С. Милль, развернулась с середины 60-х годов ХIХ века. Некоторые исследователи называют даже конкретную дату – 9 мая 1866 года, когда одна из ведущих представительниц женского движения, Барбара Бодишон, направила письмо Хелен Тейлор, в котором содержалась просьба к ее отчиму, Дж. С. Миллю, подать в палату общин петицию с требованием избирательных прав для женщин 5. Активизация тех представительниц женского движения, которые выступали за политическое равноправие, объясняется тем фактом, что, начиная с марта 1866 года, в английском парламенте проходит обсуждение законопроекта о второй парламентской реформе, инициированное либералами в лице Уильяма Гладстона. В рамках этих дискуссий Миллем и была предпринята попытка добиться права голоса для женщин, которая к желаемому результату не привела. Внесенная им поправка (заменить, фигурировавшее в тексте билля слово «man», которое можно было понимать двояким образом, словом «person») была дружно отвергнута как либералами, так и консерваторами, несмотря на то, что лидер последних, Б. Дизраэли, в своей речи 27 апреля 1866 года высказался в поддержку женских избирательных прав, заявив, что не видит никаких причин «почему женщины, обладающие независимыми денежными средствами, не могут иметь право голоса…» 6. Неудача Милля заключается, на наш взгляд, не столько в относительной новизне внесенного им предложения, сколько в той партийно-политической ситуации, которая сложилась вокруг законопроекта о второй парламентской реформе. В это время кабинет министров Великобритании возглавлял представитель консервативной партии граф Дерби. Одну из ведущих ролей в его кабинете играл Б. Дизраэли, являвшийся министром финансов. Во главе партии меньшинства им необходимо было подавить активность либералов во главе с Гладстоном, так как именно последний инициировал обсуждение второй парламентской реформы. В соответствии с этим, главной задачей консерваторов было «суметь использовать власть для проведения своего билля с целью перехвата…стратегической инициативы у либералов, восстановления престижа и популярности партии…» 7. Поэтому, высказавшись в палате общин за женское избирательное право, Дизраэли завоевал этим шагом «для своей партии прочную поддержку значительной части английских женщин…» 8. Исходя из этого, попытка Милля может быть расценена двояким образом. С одной стороны, выступив с поправкой к тексту билля о реформе, он, действительно, стремился к достижению женского политического равноправия. С другой стороны, пытался тем самым усилить либеральный элемент в парламенте. Однако, являясь в большей степени теоретиком, Милль не учел того обстоятельства, что для либералов вопрос о праве голоса для женщин представлялся второстепенным, не требующем немедленного разрешения, так как избирательными правами на тот момент не обладала значительная часть мужского населения, прежде всего, городские рабочие слои, за наделение которых политическим правами и ратовала либеральная партия. Поэтому поправка Милля встретила оппозицию со стороны не только консерваторов, для которых главной целью было лишь добиться чести проведения парламентской реформы, но и со стороны либералов.

Как бы там ни было, но с момента проведения второй реформы избирательной системы Великобритании, вопрос о политическом равноправии женщин стал подниматься в парламенте практически каждый год. Наибольшую инициативу в этом отношении проявляли представители либеральной партии, пришедшей к власти в 1868 году, когда премьер-министром стал их лидер У. Гладстон. Уже в следующем, 1869 году, по инициативе члена либеральной партии Я. Брайта был принят законопроект, согласно которому незамужним или овдовевшим женщинам, являвшимися экономически самостоятельными, было предоставлено право голоса на муниципальных выборах. А в 1870 году, в рамках общей реформы образовательной системы, был проведен закон, по которому все граждане, без различия пола, как женатые, так и одинокие, были допущены к выборам в школьные советы. Однако в отношении допуска женщин к парламентским выборам ситуация складывалась совершенно иным образом. Парадокс заключался в том, что сторонниками и инициаторами выдвижения законопроекта о женских избирательных правах являлись в основном рядовые члены либеральной партии, в то время как ее лидеры выступали против подобной меры.

Противоречие этой ситуации сказалось уже в 1870 году, когда 4 мая Я. Брайтом в парламент был внесен законопроект, предусматривавший наделение избирательными правами тех женщин, которые имели свой дом или снимали квартиру, за которую платили не менее 12 фунтов стерлингов, а также тех женщин, которые обладали бы собственностью, являвшейся достаточным основанием для мужского избирательного права 9. И, действительно, если бы лидеры либералов, прежде всего, глава правительства Гладстон, выступили в поддержку законопроекта, то «успех мог бы быть достигнут значительно раньше, чем это случилось на самом деле…» 10. Данный билль большинством в 33 голоса прошел второе чтение и был передан в парламентский комитет для рассмотрения его по статьям, но здесь он наткнулся на оппозицию со стороны Гладстона, который сумел провалить законопроект. Причиной неудачи послужила, прежде всего, личная позиция Гладстона. Дело в том, что согласно английским политическим традициям, именно лидер партии определял фактически направление ее политики. Его предвыборные манифесты – личные обращения к избирателям, а не решения партийных конференций – считались официальной программой партии. Гладстон же, «считая себя олицетворением партии, выразителем взглядов среднего рядового англичанина» 11, на протяжении всей жизни являлся противником идеи о наделении женщин избирательными правами, а должность премьер – министра, которую он занимал в общей сложности около 14 лет, позволяла ему блокировать частную инициативу отдельных парламентариев. Так, в апреле 1871 года, за несколько дней до очередного обсуждения билля Я. Брайта, Гладстон в письме к парламентарию от Плимута Вальтеру Моррисону заявил, что «правительству не следует принимать участие в политическом обсуждении» вопроса о праве голоса для женщин 12. В ситуации же, когда правительство выступает против внесенного предложения или хотя бы придерживается в его отношении нейтралитета, частный законопроект обречен на неудачу, чему свидетельством стала вся история английского суфражизма. Только лишь в начале ХХ века суфражистки пришли к пониманию того, что единственный путь для них – это добиваться правительственной инициативы

В соответствии с этим, в программе либеральной партии, как она была изложена в 1870 году, вопрос о реформировании избирательной системы Великобритании в пользу женщин представлялся «предметом дальнейшего обсуждения партии», который «пока не может быть включен в ее программу», на том основании, что женщины еще не подготовлены для того, чтобы нести на себе те обязанности, которые связаны с участием в управлении страной (ВСЯ ЭТА ПРОГРАММА – 1902 ГОДА) 13. Подобная позиция отражала взгляды У. Гладстона и на многие десятилетия определяла тактику либеральной партии в отношении вопроса о наделении женщин правом голоса. На протяжении 70-х годов ХIХ века, каждый год, в парламенте проходили бесчисленные и бесплодные дискуссии по внесенному Я. Брайтом законопроекту, которые каждый раз заканчивались его отклонением. И даже смена правительства в 1874 году, когда к власти пришли консерваторы во главе с Б. Дизраэли, который, казалось бы, являлся сторонником политического равноправия женщин, не привела к существенным изменениям. Еще в 1873 году Дизраэли был передан меморандум о женском избирательном праве, подписанный 11000 женщин. В своем ответе на него лидер консерваторов выразил надежду, что парламент «в скором времени удовлетворит справедливые требования женщин» 14. Однако, возглавив в следующем году кабинет министров, Дизраэли в течение тех семи лет, что находился у власти, не разу не воспользовался своим положением, чтобы хоть как – то способствовать продвижению законопроектов о праве голоса для женщин, что свидетельствует, на наш взгляд, о сознательном манипулировании идеей о политическом равноправии женщин для достижения своих партийных интересов, в частности, для победы на парламентских выборах, к чему впоследствии прибегали и некоторые лидеры либералов.

Новый всплеск активности в обсуждении вопроса о женских политических правах приходится на середину 80-х годов ХIХ века, что опять-таки было связано с готовящейся третьей парламентской реформой избирательной системы. 12 июня 1884 года либералом У. Вудоллом была внесена поправка к обсуждавшемуся биллю, предполагавшая наделение женщин правом голоса на тех же основаниях, что и мужчин 15. Внесенный законопроект казался суфражисткам именно той возможностью, которую они ждали. Действительно, многие члены либеральной партии в это время выступали в поддержку самого принципа наделения женщин избирательными правами. Еще до начала парламентских дискуссий 79 членов либеральной партии направили Гладстону меморандум, в котором выразили свое убеждение в том, что внесенная поправка о женских избирательных правах ни в коем случае не может повредить всему Биллю, и что данный вопрос должен быть поставлен на открытое обсуждение всей Палаты 16. Кроме того, либералы в это время находились у власти, приняв на себя обязательство по проведению реформы избирательной системы. Более того, состоявшаяся в октябре 1883 года в Лидсе конференция либеральных ассоциаций приняла резолюцию в пользу женских избирательных прав. И что еще немало важно речь шла не о частном законопроекте, а о билле, выдвинутом самим правительством 17. Однако, поправка встретила как никогда сильное противодействие со стороны У. Гладстона. В результате, большинством в 136 голоса она была отклонена, причем характерным является то обстоятельство, что более 100 проголосовавших против парламентариев являлись членами либеральной партии. Занимая сторону оппозиции, Гладстон руководствовался личными убеждениями в том, что женщины не пригодны для участия в политике. Трудно сказать, что лежало в основе этого убеждения. Известно, что его отец, вышедший из небогатой семьи, всегда ратовал за расширение прав простого народа, но став богатым, он изменил свое отношение к подобного рода реформам, и стал выступать за то, чтобы власть была сосредоточена в руках аристократии. Подобное отношение он привил и своим детям, что, возможно, и обусловило враждебное отношение молодого Гладстона к движению за расширение избирательных прав, в котором «он видел подрыв для правительственной власти и опасность для существующего порядка» 18. К этому добавились еще и политические соображения. Имея правительственный мандат на наделение избирательными правами неквалифицированных сельскохозяйственных рабочих, а также являясь инициатором и проводником третьей парламентской реформы, правительство либералов во главе с Гладстоном, вероятнее всего, просто боялось подвергнуть риску свой билль о реформе посредством «добавления к нему этой все еще спорной меры» 19.

В результате бесчисленных неудач ряд парламентариев, которые симпатизировали суфражизму, а также некоторые женские организации, боровшиеся за политическое равноправие, решили пойти на компромисс, отказавшись от избирательного права для замужних женщин. Так, в представленный 25 ноября 1884 года У. Вудоллом законопроект о расширении избирательной системы в пользу женщин, был включен специальный пункт, гласивший о том, что «замужние женщины не могут вноситься в избирательные списки и принимать участие в выборах» 20. Однако подобная переориентация ни к каким положительным результатам не привела. Наоборот, ее следствием был первый крупный раскол, как в самом суфражистском движении, так и среди парламентариев – сторонников политического равноправия женщин. От имени последних в 1889 году в палату общин либералом Мак-Лареном был внесен законопроект, в соответствии с которым «во всех законах, относящихся к парламентскому, городскому и местному избирательному праву, все термины и обозначения, относившиеся до сих пор только к мужчинам, должны быть распространены также и на женщин. Женщина, выходя замуж, не лишается своего избирательного права» 21. Из года в год данный законопроект представлялся в парламент, но дело ни разу не доходило до его слушания и обсуждения.

В целом, 80-е годы ХIХ века, особенно их первая половина, были наименее благоприятным временем для вопроса о женском праве голоса. Во главе правительства стоял У. Гладстон (1880-85, 1886), противник суфражизма. Общественное мнение было поглощено проблемами на Ближнем Востоке (оккупация Египта, попытка захвата Судана и т. д.), а также ирландским вопросом, что оставляло мало места для довольно-таки отвлеченной проблемы о женских избирательных правах. Кроме того, новую тактику избрало себе и правительство. Так, например, в 1887 году Рэндольф Черчилль, являвшийся в то время министром финансов, заявил, что правительство не намерено рассматривать вопрос о праве голоса для женщин, поскольку среди министров нет единого мнения по данной проблеме. И что наиболее важно, правительство посчитало необходимым монополизировать все время отведенное в течение этой парламентской сессии для дебатов и поставило депутатов в известность, что оно намерено противодействовать любым законопроектам, внесенным частными парламентариями 22.

Все вышеперечисленные обстоятельства привели к тому, что, начиная с середины 80-х годов ХIХ века, происходит постепенный отход либералов на умеренные позиции в отношении вопроса о женских избирательных правах. Определяющую роль в этом, на наш взгляд, сыграл лидер партии У. Гладстон. Его позиция в формировании политического курса партии в это время была доминирующей, что было связано, прежде всего, с главенствующей ролью Гладстона внутри кабинета и парламентской фракции. Кроме того, усилению власти Гладстона способствовали и некоторые объективные обстоятельства политического развития Великобритании того времени – «все более заметное отделение исполнительной власти от законодательной, рост значения кабинета и его главы, ужесточение дисциплины внутри парламентских фракций…» 23. Однако, на наш взгляд, все же большую роль в этой ситуации сыграли события 1886 года, когда произошел раскол либеральной партии по вопросу о так называемом гомруле – созданию ирландского парламента, который занимался бы исключительно ирландскими вопросами, но был бы подотчетен Вестминстеру, – когда от партии отмежевалась группа либералов во главе с Джозефом Чемберленом, создавшим партию либерал-юнионистов. В этих условиях либералам и Гладстону, естественно, было совершенно не до политических прав женщин. Тем не менее, данный раскол оказал и косвенное влияние на само суфражистское движение. В результате этих событий от Гладстона отвернулись многие его сторонники, что в конечном итоге привело к тому, что либералы до 1905 года были устранены от управления страной (за исключением короткого периода с 1892 по 1895 года). Поэтому, ослабив партию, которая до сих пор обеспечивала большую часть парламентской поддержки суфражистскому движению, принятие гомруля усилило роль консерваторов, которых суфражистки стали рассматривать как своих новых потенциальных союзников 24.

Действительно в 90-х годах ХIХ века активность либеральной партии в продвижении законопроекта о женских политических правах снизилась до минимума. На протяжении этого периода либералами не было инициировано и проведено ни одного обсуждения вопроса о наделении женщин правом голоса. Недаром либеральный парламент 1892-95 годов был назван суфражистками «бессодержательным» 25. Вся деятельность либеральной партии в это время ограничивалась лишь подачей резолюций. Причиной тому, как отмечали сами суфражистки, послужило, прежде всего, то обстоятельство, что многие парламентарии, которые прежде вполне четко заявляли о своей поддержке, отныне не делали подобных заявлений, так как не были уверены в том эффекте, который эта мера может оказать на их партию 26.

Бездеятельность либералов заставила консерваторов, если они хотели расширить свой электорат, активизировать свою деятельность в отношении женских политических прав. До этого времени консерваторы не прилагали, сколько ни будь заметных усилий для наделения женщин правом голоса, руководствуясь широко распространенным в их среде мнением о том, что женщина по своей природе консервативна, следовательно, в случае предоставления ей избирательного права, она будет голосовать за консервативную партию. Поэтому активная деятельность либералов по продвижению законопроекта о политическом равноправии женщин было на руку консерваторам, так как в любом случае удовлетворяла их интересам. Однако переход либералов на умеренные позиции вынудил консерваторов заняться более активной парламентской деятельностью в этом направлении.

27 апреля 1892 года консервативным депутатом Альбертом Роллитом был внесен в палату общин законопроект, предусматривавший предоставление «незамужним женщинам, участвующим в городских выборах и в выборах в советы графств активного избирательного права в парламент» 27, что вполне отвечало убеждениям консерваторов, выступавших только за активное избирательное право и только для незамужних женщин. Однако этот законопроект был изначально обречен на неудачу. В оппозицию к нему, с одной стороны, встал находившийся у власти У. Гладстон. С другой стороны против билля выступила Женская либеральная федерация – организация, связанная с той частью либеральной партии, которая симпатизировала суфражизму. Следовательно, против законопроекта А. Роллита выступила практически вся партия либералов, как противники наделения женщин избирательными правами во главе с Гладстоном, так и сторонники. Отношение либеральной партии (как его определял лидер) к данному биллю было выражено У. Гладстоном в открытом письме к члену парламента Самюэлю Смиту от 11 апреля 1892 года. Согласно письму, законопроект не может быть принят на том основании, что он является «неполным, так как исключает замужних женщин», кроме того, «большинство женщин безразличны к избирательному праву», предоставление которого, в свою очередь, «полностью изменило бы все социальные функции женщин», чем нанесло бы «семейной жизни непоправимый вред». Однако реальная причина оппозиции Гладстона, на наш взгляд, кроется, конечно же, не в указании на неполный характер законопроекта – это было слабым пунктом консервативного билля, поэтому, естественно, Гладстон, подыгрывая суфражисткам, заострил на нем внимание. Дело же было в том, что, по мнению лидера либералов, не стоило рисковать и принимать эту все еще спорную меру «перед лицом грядущих выборов» 28. В конце концов, билль был отклонен. При этом следует отметить то факт, что из голосовавших консерваторов за законопроект проголосовало 94 депутата, а против 82, в то время как из либералов 59 за и 86 против 29, что свидетельствовало о сильной оппозиции со стороны либеральной партии, сумевшей провалить этот законопроект. В 1895 году либералами Чарльзом Мак-Лареном и Дилком были внесены два законопроекта о наделении женщин правом голоса, но всех их постигла одинаковая судьба. Вследствие роспуска парламента летом 1895 года ни один из предложенных биллей не был представлен к обсуждению. Состоявшиеся вскоре парламентские выборы принесли победу консервативной партии, в то время как либералы на десять лет потеряли власть.

Ситуация вокруг проблемы женских политических прав изменилась с началом ХХ века. Отныне отношение к движению суфражизма меняется как у консерваторов, так и у либералов. Обе ведущие партии Великобритании стали относиться к женскому вопросу более серьезно, нежели это было раньше. Причиной тому послужил ряд изменений, которые произошли, прежде всего, в самом суфражистском движении. Вследствие всеобщей радикализации демократических сил, которая имела место, как в Великобритании, так и в некоторых других европейских странах, из английского суфражизма выделяется радикальное крыло, получившее название «милитантского» (от англ. «militant» – воинственный). Поставив перед собой цель, добиться политического равноправия, представители этого течения избрали для ее достижения весьма неординарную тактику нарушения общественного спокойствия в знак протеста против бездеятельности правительства. Результатом подобной тактики было то обстоятельство, что «женщины вызвали интерес к женскому вопросу и выбили врагов его из прежней позиции пренебрежительного равнодушия…» 30. Кроме того, немаловажную роль в изменении отношения к суфражистскому движению сыграло и то обстоятельство, что изменился сам его характер. Прежде всего, оно становится более массовым за счет расширения социальной базы, когда в движение начинают вливаться представительницы рабочих слоев.

Возвращение в 1905 году либералов к власти вновь воскресило надежды сторонников суфражизма. Число либералов в новом парламенте практически удвоилось, кроме того, большинство парламентариев, вне зависимости от партийной принадлежности, высказалось в поддержку принципа избирательных прав для женщин 31. Однако на деле все оказалось совершенно по-другому. Несмотря на то, что новый премьер-министр, Кемпбелл-Баннерман, по его собственным словам, являлся «сторонником основных принципов включения женщин в избирательную систему» 32, в мае 1906 года на встрече с представительницам более чем 20 женских организаций, ратовавших за наделение женщин правом голоса, он не обещал им никакой практической поддержки и только лишь посоветовал набраться терпения 33. Правительство как и раньше было занято абсолютно иными делами: борьбой с Палатой лордов по вопросу о внесенном Ллойд Джорджем проекте бюджета, попыткой провести в парламенте законопроект о национальном страховании, проблемой самоуправления Ирландии и т. д.

Как бы там ни было, но менее чем за три года нахождения у власти правительства Кембелл-Баннермана, парламентарии, симпатизировавшие суфражизму, проявили необычайную активность. За столь короткий промежуток времени в парламент было внесено несколько законопроекта о женских политических правах, причем все они принадлежали либералам. Однако, как и раньше ни к каким положительным результатам они не привели. В этом отношении было бы весьма интересно рассмотреть те способы, которыми пользовались противники суфражизма, дабы провалить эти законопроекты. Наиболее распространенным был так называемый способ «заговаривания» («talk out»). Так, например, 12 мая 1905 года либералом Бэмфордом Слэком был внесен законопроект о наделении женщин правом голоса. На повестке дня он стоял на втором месте, первое же место было отведено обсуждению того, необходимо ли в ночное время вешать фонари на задок телег. Дебаты по этой «проблеме» начались в 12 часов дня и длились до половины пятого вечера, оставив, таким образом, на обсуждение законопроекта Слэка всего лишь 30 минут. По завершении обсуждения спикер отказался поставить вопрос на голосование и на этом заседание было закрыто. Такая же участь постигла и предложенный в 1907 году законопроект У. Дикинсона 34. Значительно больший успех сопутствовал биллю Г. Стэнджера, внесенному в парламент 28 февраля 1908 года. По своим основным положениям он повторял законопроект Дикинсона 1907 года, а именно предоставление избирательных прав на одинаковых с мужчинами условиях всем женщинам, независимо от их семейного положения 35. Данный законопроект был принят подавляющим числом голосов (179) и передан в парламентский комитет для более подробного его рассмотрения по статьям, однако никакого дальнейшего развития он не получил и так и остался на стадии рассмотрения в комитете. Как отмечали сами суфражистки, возможная причина этого заключалась в том, что члены всех политических партий были уверены в изначальном провале данного билля. Косвенным свидетельством тому может служить и тот факт, что из 670 предвыборных обращений, изданных парламентариями, из которых 420 являлись сторонниками суфражизма, только 61 упомянули политические права женщин в своих предвыборных программах 36.

В апреле 1908 года произошла смена правительства. Кемпбелл-Баннермана на его посту сменил Герберт Асквит, чье отрицательное отношение к проблеме женских избирательных прав было хорошо известно еще до его назначения премьер-министром. По мнению К. Роувер, причина негативного отношения Асквита к политическому равноправию женщин коренилась в «естественном консерватизме по отношению к предметам, лежащим вне политики» 37. Даже, несмотря на то, что Асквит, по его собственному признанию, все-таки являлся сторонником «допуска женщин на одинаковых с мужчинами условиях к профессиональной и деловой сфере, а также к выполнению административных функций в муниципальных и местных делах» 38, именно возглавляемое им правительство как никогда ранее использовало все свои возможности, чтобы блокировать законопроекты о женских избирательных правах. Сразу же после своего назначения на пост премьер-министра Асквит принял депутацию, состоявшую из 60 либералов-парламентариев, которые попросили нового главу кабинета предоставить возможность для повторного обсуждения законопроекта Стэнджера, на что Асквит ответил отказом предоставить время на обсуждение билля, который не является правительственной инициативой 39.

К моменту назначения Асквита на пост премьер-министра в парламенте сложилась такая ситуация, когда две трети парламентариев, принадлежавших к либеральной партии, выступали в поддержку политического равноправия женщин 40. Однако в самом кабинете министров сторонников суфражизма было значительно меньше, нежели его противников. Поэтому Асквит счел «невозможным для правительства включить пункт о женских избирательных правах в его программу» 41. По сути, это вновь означало отказ правительства брать на себя инициативу в решении женского вопроса. В условиях отсутствия иной альтернативы, частными парламентариями предпринимались попытки добиться права голоса для женщин путем внесения соответствующих законопроектов, но все они заканчивались неудачей.

Важной вехой в истории суфражистского движения и парламентской борьбы вокруг вопроса о политическом равноправии женщин стал 1910 год. Во-первых, в январе этого года состоялись выборы в парламент, которые вновь принесли победу либералам, но на этот раз они вернулись к власти имея незначительный перевес. Места в парламенте распределились следующим образом 42:

 

Либералы	274
Консерваторы	273
Националисты	82
Лейбористы	41

 

Таким образом, положение правительства отныне полностью зависело от поддержки националистов и лейбористов, что было весьма выгодно суфражисткам, так как именно партия лейбористов была единственной партией, включившей в свою программу пункт об избирательных правах женщин. Во-вторых, в феврале 1910 года был сформирован межпартийный Комитет согласия (Conciliation Committee), который должен был выработать удовлетворявший всех законопроект о наделении женщин правом голоса. В июле 1910 года первый такой билль был представлен лейбористом Д. Шеклетоном. Согласно законопроекту, право голоса получали все женщины, вне зависимости от семейного положения, которые имели в своей собственности квартиру или дом, или же являлись квартиросъемщиками, платящими не менее 10 фунтов стерлингов. Несмотря на то, что данный законопроект прошел второе чтение большинством в 109 голосов, дальнейшее его продвижение было заблокировано, благодаря противодействию, как консерваторов, так и либералов. Действительно, первые не приняли бы билль, наделявший правом голоса замужних женщин, так как следствием этого было бы включение в избирательные списки огромного количества женщин, принадлежавших к рабочему классу. С другой стороны, подавляющее число либералов не проголосовало бы за законопроект, не содержавший в себе подобного пункта. Кроме того, по середине стоял Асквит, занявший оппозиционную биллю позицию, на том основании, что, по его мнению, данное предложение не удовлетворяет двум основным требованиям. Во-первых, нет стопроцентной уверенности в том, что сами женщины хотят получить политические права; во-вторых, внесенный законопроект не является демократическим по своему характеру, то есть не удовлетворяет в равной степени всем заинтересованным в нем слоям населения 43.

Вторая попытка провести этот билль была предпринята в мае 1911 года либералом Джорджем Кемпом. Так же как и в прошлом году, билль прошел второе чтение и был передан в парламентский комитет, где после недолгих дискуссий было принято решение убрать из текста законопроекта пункт об уплате 10 фунтов стерлингов за квартиру 44. После этого билль вновь был внесен в парламент, где, пройдя третье чтение, был передан на рассмотрение в комитет палаты лордов. Однако уже на следующий день Асквит заявил, что у правительства нет времени рассматривать данный законопроект в течение текущей сессии, но гарантировал предоставить неделю на его обсуждение в следующей сессии 45. В ноябре 1911 года, принимая депутацию парламентариев во главе с одним из лидеров лейбористов, А. Хендерсоном, Асквит объявил о намерении правительства внести в течение следующей парламентской сессии Билль о реформе избирательной системы, который однако не будет содержать пункта о праве голоса для женщин. На наш взгляд, это было обусловлено тем, что данный законопроект являлся инициативой самого правительства, а поскольку среди министров не было согласия и единодушия по вопросу о политических правах женщин, то, следовательно, было бы неразумно подвергать свой собственный билль такому риску. Поэтому Асквит пошел на единственную уступку – возможность внесения соответствующих поправок.

Однако еще до внесения и обсуждения правительственного билля Комитетом согласия была предпринята последняя попытка провести свой законопроект. 28 марта 1912 года он был поставлен на обсуждение в палате общин. Однако через 5 дней длившихся дискуссий его отвергли большинством в 14 голосов 46:

 

	За	Против
Либералы	117	73
Консерваторы	63	114
Националисты	––	35
Независимые националисты	3	––
Лейбористы	25	––
Всего	208	222

 

Как следует из таблицы, существенное изменение в соотношении голосов – это оппозиция со стороны националистов, которые, голосуя против билля, руководствовались исключительно своими интересами. В провале законопроекта о женских избирательных правах они видели прекрасную возможность сохранить неделю парламентского времени для обсуждения билля о самоуправлении Ирландии. Кроме того, во время голосования отсутствовало 13 лейбористов, которые, безусловно, проголосовали бы в поддержку законопроекта, но их внимание было поглощено забастовками шахтеров, проходивших в их избирательных округах. Не менее важным фактором были и беспорядки милитанток, заставившие многих парламентариев изменить свою позицию в отношении данного билля. Что же касается проголосовавших против либералов, то часть из них поступила так, руководствуясь мнением, что представленный законопроект не демократичен по своему характеру; другие же были обеспокоены перспективой возможной отставки тех членов кабинета, которые выступали против подобной меры 47.

В июне 1912 года в парламент был внесен обещанный правительственный билль об избирательной реформе, революционный по своему содержанию, так как предполагал полную отмену 30 законодательных актов и частичное упразднение 47. К этому законопроекту были внесены четыре поправки об избирательных правах женщин, совершенно отличных друг от друга по характеру. Вновь на рассмотрение билль поступил лишь в конце января 1913 года и как результат был отклонен по той причине, что внесенные суфражистами поправки коренным образом меняют сам характер законопроекта. Асквит же объяснил это решение тем, что члены кабинета министров расходятся во мнениях по вопросу о праве голоса для женщин, поэтому дабы избежать возможной отставки правительства (что было бы неизбежно в случае провала правительственного законопроекта), они предпочитают снять свой билль с повестки дня 48. В этих условиях вряд ли можно не согласиться с мнением Г. Морриса о том, что, если бы Асквит сознательно хотел провалить просуфражистские билли и разделить силы сторонников суфражизма, то он не нашел бы более эффективного способа, чем пообещать возможность внесения поправок к правительственному законопроекту 49. Действительно, внесенные поправки свидетельствовали о широком разбросе мнений среди просуфражистски настроенных парламентариев по вопросу о том, до какой степени расширять избирательную систему и какой характер должны носить вносимые поправки. Так, например, поправка, внесенная А. Хендерсоном, предусматривала наделение правом голоса более 10 000 000 женщин на тех же условиях, что и мужчин. В свою очередь, поправка Дикинсона, в случае ее принятия, наделила бы избирательными правами 6 500 000 женщин старше 25 лет, которые либо сами бы владели домом, либо были бы женами владельцев.

Совершенно иная ситуация складывается во время I Мировой войны, которая на время сняла вопрос о праве голоса для женщин с повестки дня. В этом свою роль сыграло и то обстоятельство, что уже через два дня после объявления Великобританией войны Германии, оба крыла суфражистского движения приняли решение о временной приостановке своей пропаганды, направив свои усилия на помощь фронту. Причем их деятельность в годы войны была настолько эффективной, что даже Г. Асквит, несмотря на то, что он все еще не утратил личной антипатии к суфражизму, стал сознавать всю силу и справедливость суфражистских требований, о чем прямо заявил в своей речи в палате общин 28 марта 1917 года 50. Однако война поставила перед правительством другую проблему – вопрос об избирательных списках. В условиях войны правительственный кризис мог разразиться в любой момент, сделав неизбежными новые выборы, которые прошли бы в соответствии с избирательными списками 1914 года. В свою очередь, это означало бы, что в выборах приняли бы участие лишь 50 % избирателей, так как остальная половина либо изменила место жительства, либо отсутствовала в своих избирательных округах, занятая на военной работе в других местах. Кроме того, необходимо было бы решить и проблему внесения в избирательные списки военнослужащих, участвовавших в военных действиях. После неудачной попытки разрешить эту дилемму при помощи специального билля об избирательных списках, в конечном итоге отклоненного, было принято решение созвать межпартийную конференцию по избирательной реформе. Первое заседание прошло 12 октября 1916 года. В числе прочих задач конференция должна была решить и вопрос о женских избирательных правах. С этой точки зрения представительский состав конференции был весьма сбалансированным. В ее работе принимали участие 15 сторонников суфражизма, 11 анти-суфражистов, 2 так называемых «ненадежных» и 4 ирландских националиста, позиция которых также была неустойчивой 51. На основе конференциальных рекомендаций правительство разработало законопроект о новой избирательной системе (включавший в себя и пункт о праве голоса для женщин), который был представлен парламенту 15 мая 1917 года министром по делам колоний, Вальтером Лонгом. Дальше события развивались с поразительной быстротой. 22 – 23 мая состоялось второе чтение билля, принятого большинством в 289 голосов. 19 – 20 июня законопроект был одобрен на стадии рассмотрения в комитете. 7 декабря без голосования прошло третье чтение. Через 10 дней законопроект был одобрен палатой лордов, а 6 февраля 1918 года получил королевскую санкцию и приобрел силу закона. Отныне право голоса получали женщины старше 30 лет, являвшиеся домовладелицами, либо женами домовладельцев, обладателями собственности с годовым доходом не менее 5 фунтов стерлингов, а также выпускницами британских университетов.

В чем же была причина столь быстрого принятия этого законопроекта? Здесь было бы интересно выяснить, насколько в 1917 году изменилась ситуация в английском парламенте, а также отношение парламентариев к вопросу о политическом равноправии женщин. Ответить на этот вопрос поможет проведенный Мартином Пью анализ голосования 1917 и 1911 годов, так как именно в эти года голосование проходило в весьма благоприятных для суфражисток обстоятельствах. Так, из 387 парламентариев, голосовавших в поддержку законопроекта 1917 года, только лишь 169 голосовали за билль 1911 года (151 «за» и 18 «против»). Из 57 депутатов, голосовавших в 1917 году против, 25 участвовали в голосовании 1911 года (21 «против» и 4 «за»). Таким образом, из общего числа парламентариев, принимавших участие в обоих голосования (194), 18 изменили свое мнение и стали голосовать в поддержку билля, а 4 – против 52. И это не удивительно, так как в основе своей это был один и тот же парламент, состав которого лишь слегка изменился во время дополнительных выборов. Следовательно, столь умеренное изменение отношения парламентариев вряд ли может быть искомой причиной. Дело, скорее всего в том, как отмечает Пью, что для либералов сами условия законопроекта 1917 года в большей степени отражали их желания, нежели разработанный Комитетом согласия билль 1911 года 53.

Но может возникнуть и другой вопрос. Почему же либеральная партия так последовательно блокировала все попытки рядовых ее членов наделить английских женщин правом голоса? Одна из причин, на наш взгляд, коренится в непартийном характере данного вопроса. Даже сами суфражистки (как умеренные, так и милитантки) постоянно подчеркивали свою внепартийную ориентацию. Так, например, в ответ на предложение заключить политический альянс с лейбористами, лидер умеренного крыла суфражистского движения, М. Фосетт, писала, что «для Национального союза женских суфражистских обществ весьма важно придерживаться внепартийной позиции» 54. И это, несмотря на то, что лейбористы единственные включили пункт о женских избирательных правах в свою партийную программу. Кроме того, немаловажным фактором является, конечно же, и личная оппозиция лидеров либеральной партии (прежде всего, У. Гладстона и Г. Асквита). Более того, даже когда в 1917 году реформирование избирательной системы стало первоочередной партийной задачей, речь, прежде всего, шла о расширении мужского электората и лишь потом об ограниченном избирательном праве для женщин, которым понадобилось еще 10 лет для того, чтобы добиться политических прав на равных с мужчинами основаниях.